Москва и Киев, развод родителей

В среду, 9 июня, президент России Владимир Путин выступил с рядом заявлений, адресованных Украине и её президенту Владимиру Зеленскому

Подчёркнуто непринуждённый формат интервью, в котором президент отвечал на вопросы журналиста ВГТРК Павла Зарубина (зимняя куртка корреспондента, неформальный вид Путина — видимо, интервью записывалось у хоккейного льда), свидетельствовали о срочности и важности государственного уровня.

Первый вопрос — о внесении президентом Украины Зеленским в Верховную раду законопроекта «О коренных народах Украины». Очень провокационный для России закон — если он будет принят, надо заметить.

И реакция Путина на него появилась не спонтанно, а сразу после того, как депутаты Госдумы на пленарном заседании от 8 июня приняли заявление «Об инициативе властей Украины по исключению русского и других народов из числа коренных народов Украины». Заявление есть реакция Госдумы, что Москва категорически возражает против его принятия.

Что же такого в том законопроекте, что он вызвал шквал комментариев — от депутатов и председателя Госдумы Володина до президента Путина?

Посмотрим.

Первое, что нельзя не заметить: в число коренных народов Украины включены крымские татары, караимы и крымчаки, населяющие Крым. Тот, который по новой Конституции РФ «наш». Получается, что на территории России живут коренные народы Украины? И их она тоже может захотеть защищать, как Россия защищает русских.

То есть новый украинский законопроект — мина замедленного действия.

Это тикающий механизм. А ведь тот самый Крымский мост, про который все говорили, что это невозможно, — 19-километровый автомобильный мост через Керченский пролив — артерия жизни, связывающая полуостров с Россией после предсказуемой полной блокады со стороны Украины, — был построен с опережением графика на полгода (!) и запущен в мае 2018-го.

Конечно, эмоциональная реакция Путина была заранее рассчитана Киевом. Наверное, для пущей верности именно в это время футболисты украинской сборной сфотографировались в жёлтых маечках, на которых, кроме традиционного «Слава Украине — Героям слава!», была отпечатана карты Украины с Крымом.

Чтоб Путин не смог не отреагировать.

Об этом не без удовольствия вчера сказал советник главы офиса украинского президента Михаил Подоляк: «Слова президента России были предсказуемы и направлены на внутреннюю российскую аудиторию».

(С последним вынуждена не согласиться, ибо мы прекрасно понимаем, что официальная реакция РФ на чувствительные законотворческие инициативы Украины была продемонстрирована 8 июня Госдумой, 9 июня — президентом (ровно за неделю до встречи в Швейцарии Путина и Байдена), и именно там будут проведены демаркационные красные линии — и по возможному вступлению Украины в НАТО, и по Крыму и судьбе Донбасса.

Но вернёмся к следующему «сюрпризу» законопроекта «О коренных народах Украины»: в нём нет ни русских, ни белорусов, ни молдаван.

Хотя, по данным последней переписи Украины, 17,2% граждан, её населяющих, считают себя русскими и, что может быть ещё важнее, не побоялись публично назвать себя русскими при проведении переписи, учитывая, сколь сложные отношения у правительства Украины с Россией. Дайте обниму вас, братья!

Что такое признавать свою национальную идентичность в условиях почти войны, я знаю не понаслышке. Не менять фамилию, не скрывать язык, на котором говорили твои деды или родители, не отрицать роль культурного наследия, сформировавшего наше мировоззрение, и помнить, кто мы есть, имена наших предков.

Итак, корреспондент задал Путину вопрос о его отношении к этому закону. И, естественно, получил, что называется, по полной программе.

«Само по себе деление людей на коренные, первосортные категории, второсортные и так далее — это же точно смахивает на теорию и практику нацистской Германии. Никто не захочет быть людьми второго сорта, я уже не говорю о дискриминации по языку и по тем другим составляющим нормальной жизни человека, но это приведёт к тому, что сотни тысяч, а может быть, даже миллионы вынуждены будут уехать, не желая быть людьми второго сорта, либо начнут себя переписывать как-то по-другому», — ответил Путин корреспонденту.

Вот уж тот случай, когда ты не просто согласен, а готов распечатать слова Путина, поместить их в золочёную рамку и повесить на стену, чтобы видеть их каждый день.

Вот уже добрых (или недобрых) пять лет я читаю о себе в интернете в информационных помойках, что я внучка «бандеровца», «майданутая», хожу по дому в вышиванке (как будто это могло бы быть преступлением, окажись правдой), — следовательно, под меня надо найти какую-нибудь статью УК.

Эти самые люди (возможно, они действительно нацисты и фашисты, как и говорит президент) искренне радовались, узнав, что я, «жидовка» и «майданутая», арестована в Иране и мне грозит смертная казнь.

А всё это безумие началось с того, что в 2016 году я публично сказала в интервью, что мой дед Василий Юзик — украинец, родом с Западной Украины. Он воевал в советской армии против фашизма, был ранен и имеет военные награды — и, я уверена, делал он это не для того, чтобы узреть фашизм на землях, ради которых он проливал кровь, 70 лет спустя после нашей Великой Победы.

Фашизм — это коричневая чума, и плевать, что это звучит банально. Его надо искоренять, как сорняк, как раковую опухоль, чтобы она не захватила весь организм и не убила его.

Что такое травля и угроза жизни по национальному признаку, я знаю очень хорошо. И я была искренне рада, что президент моей страны, спасший меня по факту того, что я гражданка России, и заставивший меня гордиться тем, что я гражданка России, знает, что такое травля, и понимает, к чему она приводит.

Что он думает о тех 17,2% граждан Украины, считающих себя русскими, и поэтому, возможно, так эмоционально реагирует на уход Украины в свободное от России плавание и на стремление её забыть о прошлом, связывающем нас.

«Большевики, организуя Советский Союз, создали в том числе союзные республики и Украину. Можно вспомнить, что вот эти территории пришли в состав российского государства, процесс их воссоединения с Россией начался в 1654 году, после Переяславской рады. И тогда те люди, которые проживали на этих территориях (а это, выражаясь сегодняшним языком, три области), — так вот эти люди считали и назвали себя русскими и православными, это всё в документах, все эти документы лежат в архивах», — говорит Путин.

А я думаю вот о чём.

Вот уже семь лет все новости, связанные с Украиной, бередят моё сердце. Чтобы лучше понять, что чувствуем сегодня я и другие российские и украинские граждане, имеющие этническое и культурное «двойное гражданство» (а я уверена, что нас по обе стороны российско-украинских границ миллионы), я сравню нынешний конфликт России и Украины с разводом родителей.

Что делать, когда родители, которых ты так любишь, прожив большую часть жизни вместе, решают расстаться? Они нанимают дорогих адвокатов, состязающихся в судах столь острым красноречием, что твоё сердце изрезано на куски, когда ты слышишь то, что твои любимые люди говорят сегодня друг о друге.

Как выбрать, кого ты больше любишь, отца или мать?

Как быть с семьями и судьбами тех, кто наполовину русский? А кто наполовину украинец? Нас будут вешать на площадях? Изгонять, заставлять участвовать в судах, где нам придётся выбирать — отец или мать, лжесвидетельствовать, лгать и отрекаться от кого-то из них?

Мой дед по отцу Василь (Василий) был этническим украинцем, его мать (моя прабабка) — родом из Тернопольской области, а его отец (мой прадед) — из Хмельницкой, и по выходным они ездили то туда, то сюда (в Тернопольской, кстати, были первые частные пивоварни на Украине, варившие отменное пиво, и это было весомым аргументом чаще навещать тёщу).

Мой отец Виктор обращался к родителям на «вы», даже когда ему было 50, — и это часть «западэнской» украинской традиции. Когда мои дед с бабушкой (не украинкой) переехали в вольные донские степи (граничащие сегодня с той самой пресловутой ЛНР, а тогда — с Луганской областью УССР), они работали не разгибая спины на своём огороде и в саду, благодаря чему их погреб всю зиму был наполнен свежими фруктами, овощами и укомплектован стеклянными банками с плодово-овощным и ягодным консервированием так, что в нём можно было пережить ядерную зиму.

И слово «куркуль» — ироничное, но наполненное нежностью, напоминает мне об украинской привычке трудиться на земле и думать о дне завтрашнем и об экономном потреблении.

На день рождения деда бабушка с дедом пели за столом украинские песни, а я родилась и прожила всю жизнь на улице Гоголя, родившегося в Полтавской губернии и считающегося великим русским писателем.

Как быть таким, как я?

Чего ждать тем, чьи фамилии заканчиваются на «-ко», «-ук», «-юк» и «-ик» (к последним можно причислить ещё и поляков с евреями — и тогда вообще праздник: если в кране нет воды, сами знаете, что случится дальше)?

А как быть тем 17,2% украинцев, которые считают себя русскими?

«Сам Зеленский — еврей по национальности. Я не знаю, у него, может быть, там кровь намешанная. Что делать вот с этими людьми? Их что, будут сейчас, как в нацистской Германии, — мерить им черепа, другие части тела циркулем и определять, как там определяли настоящего арийца и ненастоящего? Так здесь будут определять настоящего украинца и ненастоящего? Я уже не говорю о других составляющих», — говорит Путин, и я хочу ещё раз процитировать его слова, потому что они сейчас очень важны для всех нас.

Здесь и там.

В этом безумии — красных демаркационных линиях, разговорах о НАТО, времени подлёта ракет, взаимной ненависти — я прошу вас: давайте остановимся и не будем заходить за них — туда, откуда вернуться к добрым соседским отношениям будет очень сложно. Или даже невозможно.

Как ребёнок, наслушавшийся в суде об изменах родителей, дележе имущества в присутствии судебных приставов и вооружённых охранников, в потоке бесконечной ненависти и обид, я, вытирая слёзы, прошу вас об одном: остановиться в этой ненависти и вспомнить, что мы родные люди.

Мы не должны воевать.

Мы не должны доставить радость тем нашим геополитическим конкурентам, разбивающим, возможно, самое ценное и последнее, что у нас есть по внешнему ближайшему периметру: наше этническое, языковое, семейное родство.

Всякий, кто разжигает ненависть между братскими российским и украинским народами, для меня есть враг, работающий на геополитического противника, имя которого и так всем известно.

Потерять Украину для России — это не просто больно, это геополитическая ошибка, которая может обойтись очень дорого в перспективе. Но и стать врагом России для Украины опасно и сейчас, и в перспективе, ибо даже Североатлантический альянс, про который заговорил Порошенко, а продолжил Зеленский, совсем не спешит принять Киев в НАТО.

В ходе этого или следующего саммита президентов России и США «украинский вопрос» может быть обменен Вашингтоном на что-нибудь более ценное в актуальной повестке — сегодня, например, на Китай. И в Москве, и в Киеве это понимает любой трезвомыслящий в категориях real politic политик, прошу прощения за тавтологию.

И что тогда останется нам делать? Даже если столкнутся наши армии, нам всё равно придётся вернуться к диалогу после.

Говорить на руинах или говорить, пока ещё не разрушено всё до конца, — эта опция выбора у нас всё ещё есть.

Юлия Юзик, RT

Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен, а также Телеграм-канал FRONTовые заметки