«Линия Маннергейма» в степях Украины: Почему невозможна финляндизация Киева
Визит Зеленского в Париж не принес Украине никаких ощутимых плюшек, на которые так рассчитывало киевское руководство. «Сколько можно Украине стоять в прихожей НАТО?» – сетовал хозяин Банковой в интервью для СМИ накануне поездки. И обозначил целью едва ли не получение конкретных сроков предоставления Киеву ПДЧ (Плана действий относительно приобретения членства в Альянсе). Но реальность оказалась далека от ожиданий.
Зеленский увез на родину полный пакет заверений в дружбе, понимании ивсяческой поддержке украинских евроатлантических устремлений, но… «Вопрос вступления Украины в ЕС не обсуждался», «двери НАТО для Украины открыты, но не сейчас». На язык так и просится риторический вопрос: зачем Украине такие союзники? Видимо, правы те киевские комментаторы, которые пишут, что украинская внешняя политика — это процесс, а не результат. А Украина по-прежнему в исходной точке. То есть, в прихожей НАТО и ЕС. Откуда в любой момент могут вышибить пинком под зад без всяких сантиментов.
То, что США не будут воевать за Украину, стало понятно из выступления президента Байдена. То, что сигнал из Вашингтона в Киеве приняли и расшифровали верно, подтверждают сказанные уже после байденовского выступления слова командующего украинской группировкой в Донбассе Сергея Наева, признавшего, что ВСУ не рассчитывают на поддержку вооруженных сил союзников в случае обострения с РФ.
Такие вот у Украины «союзники». Похлопать по плечу, чтобы клиент уверился, что он не халявщик, а партнер, – сколько угодно. Но в случае реальной заварушки – каждый за себя.
Нетрудно заметить что с 2014 года положение Украины существенно ухудшилось. В иерархии интересов сегодняшнего Запада Украина опустилась очень сильно. Сегодня Киеву приходится прилагать тройные усилия для того, чтобы получить то, что раньше получали с втрое меньшими усилиями. Начиная от кредитов, заканчивая военной помощью.
Это не значит, что, как говорят некоторые, Запад готов бросить Украину. Сделать это в текущих условиях – значит признать, что победил Путин. А на это в западных столицах никто не пойдет. Но и «любимой игрушкой» G7 Украина тоже уже не является. Отношение к Украине сейчас сводится к простой формуле: поддерживать на плаву – да. Осыпать милостями – нет.
Прискорбно, но такие существенные изменения в подходах ЕС и США прошли мимо той части украинского общества, которая и сегодня грезит милитаристскими фантазиями и сочиняет планы походов на Москву.
Удивительно, но в Киеве еще живы наивные фантазии насчет того, что прилетит вдруг волшебник и засыпет Украину «вертолетным баблом», сделав ее витриной процветающей Европы, чтобы смущать неокрепшие умы обитателей русского мира.
Инфантильные рассуждения с позиции страны-клиента: Украине просто обязаны помочь просто потому, что она есть и декларирует некие ценности, которые сама же считает «западными». За это Запад обязан Украину содержать кормить вооружать ракетами «Пэтриот» и закрывать глаза на всяческие внутренние непотребства.
Закономерным вопросом: а с какой, собственно, стати, киевские диванные геополитики даже не задаются. А если и задаются, то в результате мы слышим что-то вроде «Ну как же! Мы стоим на переднем краю борьбы с путинской ордой», – как любил говаривать экс-спикер Рады Парубий. Ну, стоите, и что дальше?
Дело в том, что если уж рассматривать мир по Бжезинскому – как некую большую шахматную доску, на которой большие дяди-гроссмейстеры разыгрывают глобальную партию, то нужно понимать, что таких локальных фронтов со своими «передними краями борьбы» у Запада не один десяток. И Украина среди них не самый важный.
И при этом достаточно примеров того, как «гроссмейстеры», не колеблясь, шли на размен фигурами ради достижения каких-то сиюмиутных конъюнктурных целей. Жертвуя одним фронтом ради продвижения на другом. Да зачем так далеко углубляться в историю, достаточно вспомнить, как совсем недавно у украинских «патриотических аналитиков» нервно дергался глаз при упоминании в западной прессе всего лишь теоретической возможности размена Украины на Сирию в рамках гипотетической «Большой сделки» Москвы и Вашингтона, окно возможности для которой приоткрылось с избранием Трампа в Белый дом, но которая так и не состоялась. И никакой заслуги Киева и его антироссийской майн кампф в этом факте нет.
Вопрос о том, зачем Украине быть пешкой в чужих глобальных играх, киевским керманычам задавать бессмысленно. Боюсь, они и сами не знают на него ответа.
В этой связи в Киеве нет-нет да вспомнят о так называемом «финском прецеденте», как возможной дорожной карте для Украины в ее попытках разрулить отношения с РФ и уцелеть. При этом, большинство киевских комментаторов банально не владеют матчастью или же нагло врут собственной аудитории, рекламируя Советско-финскую войну 1939 года, как пример успешного сопротивления агрессии «русских», который-де нужно и Украине брать за образец.
Почему врут? Да потому что «финский вариант» – совсем о другом. По итогам войны с Маннергеймом СССР получил все, чего хотел и даже немножко больше: 40 тысяч квадратных километров территории, включая весь район «линии Маннергейма» и стратегически важные острова.
А сама Финляндия после поражения отказалась от своей межвоенной русофобии и конфронтации, согласившись добровольно ограничить свой суверенитет в пользу СССР, с которым в послевоенные десятилетия у финнов были установлены беспрецедентно лояльные отношения. Настолько, что ради их демонстрации финны пошли на уголовное наказание для собственных национальных героев – премьер-министров Рюти и Таннера, получивших длительные тюремные сроки за развязывание агрессивной войны против СССР.
Ни о каком НАТО в таких условиях, даже речи не могло быть, поскольку Парижский договор 1947 года наложил на Финляндию весьма серьёзные ограничения в плане военного строительства. Финны даже приняли на вооружение бронетехнику советского производства, что само по себе весьма красноречиво.
Понятно, что добровольная кастрация своих антироссийских амбиций была использована финским руководством на всю катушку в экономическом плане, ведь эта страна стала своеобразной «дверью» СССР за пределы железного занавеса. Но и в советский СЭВ Финляндия тоже не вступала. Как, впрочем, и в ЕС.
То есть, реальный «финский вариант» – это нечто противоположное тому, о чем вещают киевские «патриотические утюги». И финляндизация Украины – это крышка всем политическим итогам майдана. Причем, с гарантией. Пойдут ли на это в Киеве? Сильно сомневаюсь. Как сомневаюсь и в том, что ради нормализации отношений по финскому образцу в Киеве засадят за решетку своих видных «героев АТО» или хотя бы Турчинова с Парубием – как самых одиозных зачинщиков войны.
Но главное даже не это. Можно сколько угодно говорить о том, что географию не выбирают, что Россия была, есть и останется соседом Украины с самым протяженным участком совместной границы. Что кукарекать о «возврате Крыма и Донбасса» по любому поводу и без – контрпродуктивно, что та же Финлляндия добровольно накинула себе на рот платок в плане критики политики СССР, а значит, следуя этому примеру, Украина должна будет как-то приструнить своих имбецилов с депутатскими значками и при министерских должностях, периодически фантазирующих о том, что надо бы сбросить на Россию атомную бомбу.
Финляндизация Украины невозможна в первую очередь потому, что прежде, чем вести переговоры о мире, нужно доказать делом собственную субъектность. Поскольку Москва не без оснований видит в нынешних киевских правителях марионеток США и ЕС. Именно поэтому украинский конфликт разруливают Путин и Байден, Путин и Меркель, Путин и Макрон. А не Путин и Зеленский.
И в этом – главное и контрастное отличие от советско-финского конфликта 1939 года. Тогда договаривались Москва и Хельсинки. Сталин и Паасикиви. Советские лидеры лично и на равных вели переговоры со своими финскими коллегами. Потому что все понимали: судьба Финляндии решается не в Нью-Йорке, а в Хельсинки. Во главе же нынешней Украины стоит историческая случайность, вся надежда которой на то, что ее проблемы разрулит добрый барин из Вашингтона. Именно поэтому киевским фантазерам приходится лишь мечтать о собственной «линии Маннергейма» в степях Украины, да чистить оружие, в надежде успеть добежать до схрона при известии о начале русского наступления.