Путин и императрица болота: почему Россия "слила" выборы в Молдавии
Санду придется действовать в рамках тех же ограничений, что и Додону
Страдающий от коронавируса президент Украины Владимир Зеленский нашел время, чтобы позвонить своей новоизбранной коллеге в Кишиневе и пригласить ее в Киев — это, пожалуй, все, что надо знать о новом высшем лидере Молдавии Майе Санду. В списке президентов-русофобов бывшего СССР прибавление. На смену обожавшему поговорить о дружбе с Россией Игорю Додону пришла мадам, которая умеет разговаривать по-русски, но предпочитает этого не делать из-за идеологических соображений.
ФОТО: AP
В теории такая новость из Молдавии должна была вызвать в Москве, как минимум, беспокойство и недовольство. Но на деле реакция пока оказалась скорее вялой и меланхолической. Почему? Потому, что кишиневская политика вот уже многие годы напоминает вязкое болото, в котором с головой увязают и политики, обещающие «восстановить мосты» с Москвой, и политики, обещающие скоро включить Молдавию в «европейскую семью».
Еще вечером в воскресенье сразу на восьми участках по выборам президента Молдавии в западных городах закончились бюллетени и их пришлось досрочно закрыть. С просторов нашей страны подобных известий не поступало. Не наблюдалось в России и особого столпотворения граждан Молдавии на избирательных участках.
Отсутствие таких новостей само по себе является очень важной новостью. По очень грубым и приблизительным подсчетам, число молдавских гастарбайтеров в России составляет как минимум 400 тысяч человек. Если бы эти люди были мобилизованы на выборы — а в России проводить подобные «избирательные спецоперации» и любят, и умеют — то от преимущества прозападной Майи Санду не осталось бы и следа. Вместо дамы, которая в свою бытность министром просвещения прославилась своей ожесточенной борьбой с образованием на русском языке, на пост президента второй раз подряд был бы избран «пророссийский» Игорь Додон.
Почему применительно к Додону я предпочел закавычить слово «пророссийский» и почему этот политик не получил на выборах по-настоящему мощной поддержки со стороны России? Подозреваю, что оба эти вопроса имеют один и тот же ответ. Дело не только в том, что у Москвы сейчас и без Додона забот по горло: ковид, Белоруссия и Южный Кавказ. Дело еще и в том, что итоги первого срока «пророссийского» президента Молдавии оказались, с точки зрения России, довольно скромными или, можно даже сказать, разочаровывающими. Произнеся неимоверное количество красивых фраз о налаживании отношений между двумя странами, Додон почти ничего не сумел изменить в практике этих отношений.
Например, решение крайне важной для Москвы Приднестровской проблемы ни на йоту не сдвинулось с места. И это несмотря на то, что Додон уже больше года тому назад избавился от изнурительной «опеки» со стороны бывшего теневого хозяина республики, олигарха Владимира Плахотнюка, которого в результате совместных усилий России и Запада выдавили за границу.
Если смотреть из Москвы, то президентство Додона оказалось ухудшенным ремейком правления предыдущего «большого друга России» в Кишиневе Владимира Воронина. Придя к власти в 2001 году, тогдашний лидер молдавских коммунистов тоже много чего обещал. Но, когда дело дошло до подписания российского плана о федерализации Молдавии (ставший уже притчей во языцех «меморандум Козака»), Воронин не очень изящно ушел в сторону.
Вообще добиться от молдавского политика исполнения принятых им на себя обязательств — это задача почти невыполнимая. Политический процесс в Кишиневе — броуновское движение, в ходе которого все ссорятся и борются друг с другом, а затем перегруппируются самым причудливым образом. Единственное, что остается неизменным в ходе этой перегруппировки — сытая жизнь элиты на фоне перманентного экономического кризиса и постоянной утечки рабочих рук и мозгов за границу. Разумеется, нечто подобное можно сказать про почти любую страну бывшего СССР. Но в Кишиневе все же есть своя специфика. Те, кто в Молдавии формально считаются непримиримыми идеологическими оппонентами, на деле часто являются партнерами по нелегальному бизнесу. Знатоки говорят, например, что подобные «нити» скрытого бизнес-партнерства самым крепким образом связывают кишиневскую верхушку и элиту якобы мятежного Приднестровья в Тирасполе.
Есть даже мнение, что именно поэтому ситуация вокруг непризнанной республики не меняется уже многие годы. Молдавской политической элите (употребляю в данном случае этот термин в его расширенном смысле, включающем в себя не только Кишинев) комфортно находиться на острие постоянного конфликта между Россией и Западом. Местная знать уже давно научилась монетизировать этот конфликт и постоянно использовать его в своих интересах.
Сможет ли Майя Санду изменить что-то в этом болоте? Или все будет по большому счету идти по-прежнему? Новый президент — точно более энергичный и идеологически заряженный политик, чем ее достаточно инертный предшественник. Но ей придется действовать в рамках тех же ограничений, что и Додону. Президент — это, конечно, всегда звучит гордо. Но Молдавия, несмотря на принцип всенародного избрания главы государства, это все же парламентская республика. А в парламенте у нового президента нет большинства, на которое она могла бы опираться.
В теории эту проблему можно решить при активной помощи «умеющих убеждать» западных послов в Кишиневе. Но все равно остается другая проблема — более серьезная. В идеологическом смысле молдавское общество сейчас по-прежнему приблизительно пополам расколото на сторонников сближения с Россией и сторонников интеграции в коллективный Запад.
Этот раскол — еще одна важная причина, из-за которой страна уже многие годы де-факто топчется на месте. К сожалению, в будущем этот баланс точно будет нарушен не в пользу сторонников поддержания максимально близких отношений с Москвой. Смену поколений остановить, как известно, невозможно. А, как и во многих других бывших республиках СССР, молодое поколение в Молдавии ориентировано в основном не на нашу страну. Но этот процесс растянут во времени. И Майе Санду, скорее всего, придется президентствовать в условиях все той же политической трясины, которая гасит любые импульсы — как позитивные, так и негативные. Вот почему ее триумф не особо впечатлил Москву. «Императрицы» приходят и уходят, а жизнь в болоте течет своим чередом.